Клетки-мутанты оживляют мозг Российская газета, 05.03.1999
Российские ученые создали новую клетку с феноменальными свойствами, которая позволяет регулировать работу мозга
Счастливый жребий выпал семь лет назад нескольким безнадежным больным. Российские медики сделали им уникальную, впервые в мире осуществленную операцию, и они живут до сих пор, хотя по всем медицинским канонам давно должны были покинуть сию юдоль. Но жребий этот миновал многих других больных, которым чудодейственная операция не была сделана. А скончались эти люди от страшной болезни - паркинсонизма.
Открытая в начале прошлого века болезнь Паркинсона поражает пожилых людей. Смотреть на них страшно: у больных трясутся руки, ноги, голова, они не могут делать правильных движений, не в состоянии поднести даже ложку ко рту - промахиваются. Кончается это постельным режимом и неизбежной смертью. Всего больным отпущено не более 10 лет, и то при хорошем уходе.
Причина болезни для медиков секрета не составляет. Скопление нервных клеток, находящихся в специфической области головного мозга, так называемой черной субстанции, перестает вырабатывать дофамин. А это химическое вещество тормозит избыточную активность моторных центров мозга. Не хватает дофамина - и начинается своего рода цепная реакция: моторные центры спонтанно наращивают активность, мозг теряет контроль за координацией движений, а когда начинается, как говорят медики, тремор конечностей, болезнь уже пустила глубокие корни. В этом и сложность ее лечения: внешние признаки проявляются тогда, когда мозг уже глубоко поражен.
- Довольно давно и довольно успешно во многих странах для лечения паркинсонизма применяется так называемая криодеструкция, - говорит доктор биологических наук Сергей Савельев, руководитель лаборатории в Институте морфологии человека РАМН. - Чтобы понять ее суть, представьте, что у вас пять батонов хлеба и десять человек, которых этим хлебом надо накормить из расчета один батон на человека. Возможно ли это сделать? Как известно из истории, единственный, кому удалось подобную задачу решить, был Иисус Христос. У нас же два варианта. Можно разрезать батоны пополам и накормить всех, но все останутся голодными. А можно накормить пятерых, а остальные как хотят. Так вот, паркинсонизм лечат по второму варианту. Запуская в мозг жидкий азот, вымораживают часть клеток, которые потребляют дофамин. Тогда оставшимся клеткам моторных центров дофамина хватает и они нормально функционируют, регулируя работу моторных центров. Этот метод в 60-65 процентов случаев дает устойчивый результат на долгие годы. Однако к 35-40 процентам подвергшимся криодеструкции болезнь возвращается. Так вот, речь идет именно об этих 35-40 процентах, обреченных на смерть. А поскольку паркинсонизм достаточно частое заболевание и во всем мире им болеют десятки миллионов людей, то за этими процентами - огромное количество обреченных. Как их спасти?
Лет пятнадцать назад на этот вопрос вроде бы ответил шведский профессор Бьерклунд, разработавший методику пересадки в мозг паркинсоников нервной ткани от человеческих эмбрионов между восьмой и десятой неделями. Именно из той части их мозга, которая впоследствии должна была образовать черную субстанцию. Тогда был пик увлечения пересадками эмбриональных тканей, обладающих удивительными свойствами. Под идею Бьерклунда была создана международная программа с названием "Нектар", организован институт, который шведский профессор возглавил, да и до сих пор руководит, и сделал там несколько десятков операций. Шума было много, а когда первая волна восторгов схлынула, такой подход был признан нерациональным: у больных возникал рецидив.
Как уверяет мой собеседник, такой результат можно было предсказать заранее. Начать с того, что Бьерклунд сам не знал, какие именно эмбриональные клетки он пересаживал, поскольку черная субстанция мозга состоит из разных тканей и далеко не все из них вырабатывают дофамин. Но главное, как только эмбриональные клетки убираются из их естественной среды, нарушается их снабжение питательными веществами, поскольку они отделены от родной кровеносной системы. К тому же из растущего здорового эмбрионального мозга они попадают в больной взрослый, а чаще старческий мозг - в совершенно другое биохимическое и физиологическое окружение. Так что в конце концов Бьерклунд вынужден был признать, что после его операций выживает менее одного процента пересаженных клеток - слишком мало, чтобы победить болезнь. Самый известный пациент Бьерклунда - американский боксер Мохаммед Али, которому не помогли ни криодеструкция, ни трансплантация. Из могучего бойца он превратился в жалкую трясущуюся развалину.
- Мы поставили перед собой другую задачу, - говорит Сергей Савельев. - Сначала изменить клетки, которые пересаживаем, чтобы они действовали так, как нам требуется. А требуется, чтобы пересаженные клетки заставили собственную сосудистую систему больного образовать капилляры, вросли бы туда и начали нормально питаться, к тому же предотвратили бы образование рубца - жесткой границы между трансплантантом и мозгом хозяина - и развивались в нужном направлении именно так, как они развивались бы в родном мозге эмбриона. Иными словами, мы действуем на мозг, чтобы он сросся с пересаженными клетками и активизировал их работу.
От человеческих эмбрионов исследователи отказались: слишком много тут возникает этических проблем, которые мешают работе. Брали клетки из эмбрионов животных и добавляли к ним эмбриональные клетки... насекомых - мухи дрозофилы, на которой построена вся нынешняя генетика. Все живое на нашей планете развивается по единым законам, и это, скажем прямо, необычное сочетание клеток предопределило успех. Изготовление генетического мутанта - перевод клеток эмбрионов дрозофил в определенную генетическую форму - осуществлял в своей лаборатории член-корреспондент РАН Леонид Корочкин. Как это делается, ноу-хау исследователей. Но как раз клетки дрозофилы, добавленные к эмбриональным клеткам животных, стимулируют врастание сосудов в трансплантат, тормозят образование рубца и даже полностью останавливают его появление. Ткань срастается целиком и не только эффективно питается, вырабатывая дофамин, но и долго живет.
Как только были получены соответствующие разрешения, в эту работу включился один из выдающихся отечественных нейрохирургов, профессор Института им. Склифосовского Вячеслав Лебедев. Он и сделал несколько операций безнадежным больным - ровно тому количеству, какое было разрешено, - и они до сих пор живут. Напоминаю, это было семь лет назад.
- Кончилось финансирование, и работа встала, - с горечью констатирует Савельев. - Ведь мы не можем обойтись без регулярных финансовых вливаний. Чтобы наша кухня варилась, требуется 15 - 18 тысяч долларов ежемесячно просто поддерживать субстрат тканей, нужных для пересадки, каждую неделю пересаживать клетки, содержать животных, которые должны регулярно размножаться... Это без всякой научной работы, которая тоже без финансирования невозможна. А ведь сумма, которую мы запрашиваем, предельно скромна. В США подобные, но более упрощенные операции стоят от 32 до 45 тысяч долларов. Это только хирургу.
Открою производственный секрет: с большой неохотой согласился Сергей Вячеславович Савельев на нашу встречу. С неохотой потому, что не верит в ее действенность. По его словам, все предыдущие интервью не принесли ничего, кроме огромного количества писем от больных и их родственников с мольбами о помощи. А какую помощь могут оказать ученые, "кухня" которых не работает?
- Наши ресурсы исчерпаны, - с горечью сказал он. - И я знаю, чем кончится ваш визит. Появится статья в газете, придет к нам человек и скажет: "Я богатый. У меня больная мама. Я могу заплатить, чтобы вы ее вылечили". А когда начинаешь ему объяснять, что, чтобы провести операцию только его маме, надо полгода раскручивать лабораторную работу, которая обойдется в кругленькую сумму, он бьет отбой. Не стоит его мама стольких денег. Приходили к нам такие сынки. И никто из них не сумел понять, что это золотое дно. Дать деньги, наладить работу и делать платные операции. Прибыль будет не меньше, чем от спекуляции нефтью, и уж во всяком случае гораздо нравственней. Сколько у нас паркинсоников, неизвестно, нет точной статистики. Но явно несколько миллионов. И если хотя бы каждый десятый сумеет оплатить операцию, денег хватит и на научную работу, и на то, чтобы часть операций делать бесплатно - для неимущих. И не только паркинсоникам. Мы занимаемся и болезнью Альцгеймера, которая у нас тоже распространена и которой в Штатах болеют восемь миллионов человек, и совершенно новым направлением - прижизненной внутриутробной диагностикой нервных патологий человека. Денег на это тоже не дают. Так что пишите, бумага все стерпит.
Страшно, когда ученый не верит, что страна не заинтересована в его работе. А между тем соперники наступают нам на пятки. Лет через десять американские коллеги дойдут до нашего уровня. Они уже сейчас начинают применять эмбриональную ткань от свиней, вышли на правильный путь. Другое дело, что пока они не владеют технологией, и это приводит к смертельным случаям. Но рано или поздно решат проблему.
- И может быть, это случится гораздо раньше, чем они сами ожидают, - говорит Сергей Савельев. - Пока мы категорически отказываемся от многочисленных предложений продать ноу-хау или уехать за рубеж, там наладить лечение паркинсоников, обогащая зарубежных менеджеров, и проводить дальнейшую научную работу. Но на сколько нас хватит?
Действительно, если ученые согласятся на заманчивые предложения, кто бросит в них камень? Тем более что работа их - для всего человечества.